Злодейский путь!.. [том 5-6] - Эл Моргот

«Точно! — Шен украдкой посмотрел на ладонь своей правой руки, где черная звезда превратилась в белый шрам. — Что это значит? Я смогу сдерживать Глубинную тьму? Мое проклятье, оно… Почему мне кажется, что это белое пятно — это очень плохо?»

[Я не знаю.]

Вслед за зимним королем Шен и Муан зашли в большую комнату, напоминающую рабочий кабинет. Заклинатели остановились на ковре, а зимний король обошел тяжелый стол и сдвинул в сторону картину, висящую на стене. За картиной оказалось тайное отделение. Фейри бережно достал что-то оттуда и обернулся. Шен увидел в его руках статуэтку в виде руки, держащей отражающий шар.

— Что это?

— Артефакт памяти.

— Там мои воспоминания?

— Да. Ты сказал, что там — «последний день».

Шен поднял руку, чтобы дотронуться до шара, но Муан резко перехватил его запястье.

— Что ты собрался делать?

— Что? — Шен удивленно посмотрел на него. — Посмотреть.

— Ты не должен смотреть, — твердо сказал Муан.

— Разве я не должен разобраться со своей памятью и тем, чего не помню? Я словно блуждаю в потемках, и это шанс все прояснить.

— Разве узнать правду так сложно? Ты мог давно узнать у главы ордена! Но тот ведь не пожелал тебе говорить, да? Как думаешь, почему?

— Почему? Не знаю я, почему. Потому что он желает все контролировать.

— Он просто не желает делать тебе больно! Не хочет возвращения того Шена, который отдал фейри эту руку с отражающим шаром и собирался умереть!

До Шена дошло, что Муан имеет в виду. Он беспокоился, что Шен не сможет выдержать правды, от которой бежал, стерев воспоминания. Но это ведь ложь, и для него эти события в шаре — чужое прошлое.

— Я поставлю это здесь, — произнес зимний король, которому надоело стоять с протянутой рукой.

Он поставил статуэтку на рабочий стол.

— Что ты предлагаешь, оставить ее здесь? — разозлился Шен, пытаясь вывернуть свою руку из захвата.

Муан внезапно разжал руку, и Шен отступил на шаг.

— Ты ведь все равно не успокоишься, пока не посмотришь, да? — злясь, произнес Муан.

— А ты как думаешь? Это мое право.

Муан резко метнулся к столу и схватил статуэтку.

— Отдай ее! — Шен не мог поверить, что ему нужно прыгать за ней, как за конфетой. — Да какого черта, Муан?! Она моя! Ты не имеешь права решать!

— Я не дам тебе посмотреть, — твердо сказал Муан. — Я не дам тебе вновь окунуться в то отчаяние. Я не хочу вновь видеть того хозяина Проклятого пика, которого знал столько лет.

— А что так? — с издевкой спросил Шен, склонив голову на бок. — Разве он тебе не нравился? Он же тебе «всегда» нравился, так какая разница?!

— Мне нравится тот, кого я вижу перед собой сейчас!

— А какая разница?! Я не понимаю! Какая разница?! Ты ведь сказал «всегда»!!

— Оу, я вас, пожалуй, покину… — произнес зимний король, наблюдая за этой сценой.

Было в ней явно что-то из разряда «семейной», и фейри счел за лучшее пока ретироваться. Однако только он обошел стол, собираясь быстро прошмыгнуть мимо них по ковру, как Муан пронесся мимо него, на мгновение преградив путь. Он смел Шена, одной рукой сжав его горло, прижал к стене и впился в губы поцелуем.

Это случилось так внезапно, что Шен потерянно застыл с вытаращенными глазами. И тут перед ними, словно перед мысленным взором, стали мелькать образы.

«Смотри! — мысленно прорычал Муан. — Вот кого я люблю!!»

Улыбающийся взъерошенный Шен. Шен, радостно поедающий паровые булочки. Шен, цепляющийся за маленького, подвергшегося заражению скверной духа, глядящий магнетическими глазами с золотыми сполохами. Растерянный Шен, печальный Шен, задумчивый Шен, смеющийся и ерничающий Шен. Шен-Шен-Шен. Все это был его образ после перерождения, этот глупый и ранимый Шен, готовый прощать этого мечника снова и снова.

«Я соврал, когда сказал «всегда»! — мысленно проревел Муан, не отстраняясь и не отступая. — Я не знаю, почему для меня ты и тот Шен — словно два разных человека! Я не хотел ранить тебя этими словами, потому и сказал «всегда»! Но люблю я именно того, кого вижу перед собой сейчас!»

Шен не мог вздохнуть. Потому ли, что его губы были в плену, или из-за руки, которой, забывшись, Муан слишком сильно сжимал его горло. Его широко распахнутые глаза начали слезиться, но боль, терзающая его грудь, отчего-то стала меньше.

Наконец, он собрал силы во все еще чувствующих слабость руках и оттолкнул Муана прочь.

— Ты придурок!

Муан потрясенно и даже несколько испуганно посмотрел на Шена, словно сам не верил, что такое вытворил.

— Ты, ты… — не договорив, Шен приложил руку к шее и быстрым шагом вышел из кабинета и полетел прочь.

«Ты придурок, Муан! — мысленно взвыл он, не обращаясь к мечнику. — Ты придурок! Я ведь тебе поверил! Кого ты любишь, а? ААА! КАКОГО ЧЕРТА, МУАН?!»

После случившегося Муан ходил чернее тучи. Он никак не ожидал, что Шену удастся настолько вывести его из себя, что он потеряет самоконтроль. Старейшина пика Славы думал, что в последнее время поднаторел в самоконтроле. Однако мало того, что он обещал себе не целовать его, пока не получит взаимности, и не сдержался, так еще вытворил это настолько грубым образом! Этот «поцелуй» более походил на нападение хищного зверя. Муану хотелось провалиться под землю и застрять там навек.

И когда после всех его терзаний единственное, что сказал по поводу этого поцелуя Шен: «Вау, Муан, как ты догадался об этом способе делиться мыслеобразами?», старейшина пика Славы словил себя на мысли, что снова теряет над собой контроль.

Выбежав из кабинета, Шен почти сразу получил сообщение от Системы:

[Получено сюжетное задание «Последний день»! Принято сюжетное задание «Последний день»!]

Только через некоторое время Шен осознал значение ее слов, но отнесся к ним с философским спокойствием. В конце концов, было крайне маловероятно, чтобы он смирился и не попытался прояснить прошлое оригинала, от незнания которого столько раз попадал впросак. Так что получить дополнительные баллы за это только на руку. Но пока ему было несколько не до того, эмоции кипели в груди, а губы все еще пылали. Правда, он совсем не помнил ощущений от самого поцелуя: разум сосредоточился на словах Муана и образах, тело же задыхалось. Мозг просто не смог «обработать» еще и поцелуй.

«Придурочный Муан! Это было совсем не мило! Он не